fbpx
Рубрики
Материнство

Его последнее слово было «Желтый»

Когда моя дочь Кэти умерла, ей было 12 дней. Это был 2011 год, и моя беременность с ней сильно отличалась от моей первой идеальной беременности как по учебнику.

У Кэти была водянка плода — редкое осложнение, возникающее во время беременности из-за сотни причин. Она родилась в 36 недель невероятно больной. Ее оценка по шкале Апгар была 0-1. Во всех смыслах она была мертворожденной. Если бы не чудеса современной медицины, я бы никогда не провела с ней ни минуты. И все же, у меня было целых 12 дней.

Двенадцать дней разговоров о ее очаровательном носике-пуговке.

Двенадцать дней слез.

Двенадцать дней игнорирования предписаний врачей отдыхать после операции.

Двенадцать дней вопрос и ответов.

Двенадцать дней чистой любви.

И на двенадцатый день, в час одиннадцать ночи, я впервые обняла ее, когда врачи убрали аппарат искусственной вентиляции легких и она испустила последний вздох в моих объятиях.

Я была уверена, что в этот момент мое сердце разорвется на миллион кусочков. Так оно и вышло. Но у человеческого тела есть удивительная способность — исцелять даже разбитое сердце.

Через год я снова забеременела.

На 12-недельном осмотре он был здоров.

На 18-недельном осмотре «Водянка Плода». Тот же диагноз. Та же неизвестная причина.

Но поскольку в этот раз мы узнали о проблеме раньше, то смогли начать лечение плода. Врачи поместили внутриматочные шунты в грудную полость, чтобы откачать жидкость из легких. Я думала, в этот раз мы заслужили другой результат. Но вмешательство иногда бесполезно.

Воды отошли в 27 недель, а затем началась отслойка плаценты.

Мика родился в ночь Благодарения. Он был болен. Больнее любого ребенка, которого я видела. Я потеряла невероятное количество крови. Это была самая страшная ночь в моей жизни. А я-то думала, что уже пережила ту ночь.

Мика сражался как воин. Он провел девять месяцев в отделении интенсивной терапии, прежде чем вернулся домой. Он вернулся домой зависимым от кислородного аппарата для дыхания, гастростомической трубки и 13 различных лекарств. У нас все еще не было диагноза.

Те долгие дни превратились в месяцы, которые превратились в годы. И в конце концов мы получили диагноз: редкая рецессивная наследственная лимфатическая дисплазия. Я утешалась тем, что ранняя победа Мики увеличила его шансы на выживание в геометрической прогрессии. До тех пор, пока ему не поставили еще один диагноз в 18 месяцев — системный ювенильный идиопатический артрит (SJIA). Он вызывал сыпь, опасно высокую температуру во время обострений, боль в суставах, настолько сильную, что ребенок не мог ходить.

Обострения случались все чаще, и мы практически переехали в больницу. Там Мики стали делать биологические инъекции, которые стоили 1,000$/инъекция. Ему становилось лучше.

Его последним новым словом было «желтый».

Это было в пятницу перед выходными. Он пришел домой из детского сада в тот день, и сказал «желтый» с улыбкой на все лицо. Два дня спустя у Мики поднялась температура до 41С. Мы отвезли его в отделение неотложной помощи, где его поместили в отделение интенсивной терапии и интубировали в течение шести часов. Шли часы. Врачи искали ответы.

Я знала ответ.

В какой-то момент я зашла в ванную в его комнате, закрыла дверь и закричала. Я пнула дверь, ударила кулаком по зеркалу и заплакала слезами матери, которая уже знала, чем закончится эта история, потому что уже переживала это раньше. Во вторник утром я обняла его последний раз.

Мике было три года.

Он умер от артрита.

Прошло два с половиной года. Мне часто задают вопрос: как вы можете оставаться благодарной?

Я буду абсолютно честна, я не благодарна за их смерть. Я не благодарна за то, что пережила худший кошмар матери. И я не благодарна, что моему старшему сыну приходится расти без брата и сестры. Я не очень благодарна за бессонницу и панические атаки, которые стали частью моей повседневной жизни. Но я благодарен за то, что провела с ними время.

Я благодарна, что смогла поцеловать Кэти, и я невероятно благодарна, что смогла целовать и укладывать спать Мики целых три с половиной года. Я переполнена благодарностью за то, что он знал: я — его мама.

Если это не причина для благодарности, тогда я не знаю, что это.

Мэри Майкл Келли

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Материнская интуиция спасла жизнь моему ребенку

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.