fbpx
Рубрики
Материнство Новое

Инцидент с пупком, или почему не всем врачам надо верить

Когда я думаю о моментах, которые определили меня как маму, а моего мужа как отца, то сразу вспоминаю инцидент с пупком.

Нашему сыну было 8 дней, и с момента выписки из роддома на третий день его пупок выглядел… ну, совершенно отвратительно. Уже сейчас, я понимаю, что все было хорошо, но для родителей-новичков это выглядело ужасно. Я спросил педиатра во время первого визита, все ли нормально, и он заверил меня, что все заживет и посоветовал оставить пупок в покое.

Через несколько дней мы с мужем взяли малыша на прогулку и когда вернулись домой, я накормила и переодела его, а затем очень испугалась. Пупок был красным, распухшим и липким. Это выглядело очень плохо.

Суббота. Наш педиатр недоступен. Мы живем в пяти минутах езды от больницы, поэтому я решила сразу направиться туда. Мы усадили сына в автомобильное кресло и поехали.

(Здесь я сделаю паузу и напомню вам, что в этот момент прошло всего восемь дней после родов. Мои нервы были как оголенные провода, я постоянно плакала и была беззащитна перед новой жизнью).

Когда мы добрались до больницы, началась суета, которая обычно возникает, когда вы приносите новорожденного в больницу. Врач взглянул на пупок и сказал, что у него омфалит.

Омфалит — инфекция пупочной ранки, которая может распространиться на всю брюшную стенку. Это опасно для жизни и, в основном, встречается у детей, которые живут в развивающихся странах с плохой санитарией и отсутствием доступа к здравоохранению.

Этот же врач сказал мне, что нам нужно как можно скорее начать давать ему сильные антибиотики, и что ему нужно будет оставаться в интенсивной терапии 5-7 дней, и что я не смогу остаться с ним, так как в больнице нет кроватей для родителей … но не волнуйтесь, вы сможете его навещать.

Я заплакала. Мой муж был спокоен и сказал мне, что я должна взять себя в руки, потому что речь идет о нашем ребенке, а не обо мне. Я должна защищать своего сына, поэтому мне нужно мыслить ясно и рационально.

Успокоившись, я поняла, что неправильно вводить ему внутривенные препараты только на основании осмотра. Доктор предложил начать принимать лекарства как можно скорее, пока они ждут анализ крови. Он сказал, что ситуация ужасная, и инфекция распространится быстро.

Тут я потребовала, чтобы нас перевели в другую больницу, и предложила ту, где рожала. Доктор согласился, упомянув, что они действительно не готовы справиться с такой чрезвычайной ситуацией у новорожденного. Поездка в «Скорой помощи» была сюрреалистичной и ужасающей, когда санитары привязали детское сиденье к носилкам, а ребенок кричал и кричал.

Я чувствовала, что сама во всем виновата. Как я могла допустить инфекцию?

Когда мы приехали во вторую больницу, нас сразу же отправили в палату интенсивной терапии, где я могла оставаться с нашим сыном столько, сколько было нужно. Через несколько минут после нашего прибытия в палату ворвался педиатр с группой студентов-медиков.

Она взглянула на нас и сказала:

«Я сожалею о пережитом вами стрессе, но с пупком вашего сына все в порядке».

Оказалось, у сына была пупочная грыжа, которая чрезвычайно распространена у мальчиков и исчезает так же быстро, как появляется. Его пупок был «липким», потому что он все еще заживал. Они оставили нас на ночь только из-за того, что мы поступили переводом из другой больницы.

На следующий день пупок выглядел совершенно нормально. Никаких капельниц, недельного пребывания, никакой разлуки между мной и моим ребенком.

И я поняла, что в тот момент, между паникой и слезами, где-то внутри меня появилась мама. Не та, что родила, а другая — интуитивная, знающая. Я была так рада с ней познакомиться. Быть ею.

Лейни Малви

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Я кормлю третьего ребенка смесью из любви к старшим детям

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.