Я и сама не знаю, что произошло. Что изменилось? Почему вдруг они решили, что моя мама — плохая? Знаю только, что кому-то пришло в голову, что я не должна больше быть ее дочерью, и они приняли решительные меры, чтобы помешать нам видеться, и чтобы мама больше ко мне не приходила.
После того как хозяйка приюта объяснила моей маме и мне, что мы больше не увидимся, мне стало совсем туго в приюте. Я помню, с чего все началось. Патрисия спросила у какой-то девочки рядом, из-за чего весь шум. Та ответила, что, похоже, у ворот стоит кто-то из родителей и зовет своего ребенка. Патрисия застыла и посмотрела на меня. Как бы то ни было, я знала: за воротами стоит моя мама.
Я стала пробиваться сквозь толпу и орать другим детям, чтобы они расступились. Чем ближе к калитке, тем отчетливее был ее голос: никогда в жизни я не слышала, чтобы мама так кричала. Это был крик отчаяния, полный страха, гнева и беспомощности. Я слышала, что она кричала мне:
— Криштиана, где ты? Я хочу увидеть мою дочь! Я имею право видеть мою дочь! Криштиана!
— Ее здесь нет! — ответил ей рассерженный женский голос.
— Я знаю, что она здесь! Вы не можете ее у меня отнять! — ответила мама и снова стала истерически выкрикивать мое имя.
Мне было ужасно больно — и в то же время я почувствовала облегчение: мама пришла за мной! Она не бросила меня, она меня любит, и она здесь! Распихивая всех локтями, я бежала вперед, к калитке, и вот наконец увидела ее. Она была в ужасном состоянии, плакала и кричала. Я никогда не видела ее такой. Я тоже закричала, но в этот момент кто-то меня схватил. Я снова услышала, как мать выкрикивает мое имя. Чья-то рука крепко сжала мою — это была одна из работниц приюта. Я чувствовала одновременно горе, гнев и страшную ярость. Я пнула женщину изо всех сил и ударила ее свободной рукой по лицу, и когда она ослабила хватку, бросилась к воротам.
Я протянула руки к маме и почувствовала ее прикосновение.
— Мама!
— Криштиана!
— Мама! — я рыдала и всхлипывала, мама плакала.
Я почувствовала, как работница приюта снова вцепилась в меня. Мама схватила меня за правую руку еще крепче, а левой я держалась за прутья калитки. Я ни за что не хотела отпускать мамину руку. Она крикнула женщине, чтобы та меня отпустила, а я все звала и звала ее. Потом тоже крикнула на работницу и забрыкалась, пытаясь высвободиться из ее хватки. Тут подбежала другая женщина, схватила меня за левую руку и велела отпустить калитку.
«Нет!» — заорала я, снова и снова, а мама все кричала, чтобы они оставили меня в покое.
Одна из женщин принялась разгибать мои пальцы, один за другим, чтобы я выпустила калитку. Я все кричала. Пальцам было больно, но я не ослабляла хватку. Ей приходилось разжимать их обеими руками, и она кричала, чтобы я прекратила валять дурака. Я заорала, что ненавижу ее. Она крикнула другим детям, чтобы помогли ей. Я сумела высвободить левую руку из хватки другой женщины и обеими руками крепко вцепилась в маму.
Теперь меня тянули и другие дети, и в конце концов работницам удалось оторвать меня от мамы. Они подхватили меня, мама что-то мне закричала, я крикнула в ответ.
Я била и пинала всех и все, что могла достать. Пока меня несли через море детей, я слышала, как мамин крик становится все тише, пока наконец вовсе перестала слышать ее голос. Последнее, что помню: хозяйка приюта велела детям отойти от ворот. В тот момент я ненавидела ее. Я ненавидела всех работников приюта и детей. Я была не просто разгневана, меня переполняла ненависть.
Я кричала и кричала — и это последнее, что я помню …
Отрывок из книги «Второй шанс для Кристины» (Кристина Рикардссон).
Кристина родилась в 1983 году в Бразилии и при рождении получила имя Криштиана Мара Коэльо. В возрасте семи лет вместе с младшим братом она попала в приют, а оттуда переехала в городок на севере Швеции. 18 июня в издательстве «Бомбора» выходит ее книга. «Второй шанс для Кристины» — это автобиография повзрослевшей бразильской девочки, которой судьба дала шанс начать новую жизнь в скандинавской приемной семье.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: 6-месячный малыш в окружении собак породы «Голдендудль» покорил сеть
