fbpx
Рубрики
Материнство

Люди не знают, что наша дочь — единственная оставшаяся в живых

Пока я смотрела на тест на беременность, мое сердце колотилось от беспокойства. Мне показалось, что прошло несколько часов, прежде чем стали заметны две розовые линии. В этот момент слезы потекли по моему лицу, но то, что я почувствовала, не было радостью.

Как мама, потерявшая двоих детей, я была охвачена страхом и паникой.

«Вы планируете второго ребенка?»

Бесчисленное количество раз за эти годы я слышала: «Вы планируете второго ребенка?». Я не виню людей за этот неловкий вопрос. Когда они смотрят на нашу семью, то видят счастливую пару, гордящуюся своим ребенком, но большинство людей не знают, что наша дочь — единственная оставшаяся в живых.

Шесть лет назад мы с мужем предприняли последнюю отчаянную попытку стать родителями. Нашей последней надеждой было экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО), процесс, который требует не только физических усилий, но и умственного и эмоционального истощения.

В тот февральский день мы сидели в смотровой, держась за руки, и нервно ждали, удастся ли кому-нибудь из наших эмбрионов прикрепится. Через несколько мгновений мы были потрясены до глубины души. Один эмбрион разделился, и я забеременела тройней: двумя девочками и мальчиком.

Шок сменился возбуждением. Наша семья наконец-то станет полноценной. Шли недели, мой живот рос с бешеной скоростью. Мы знали, что выносить тройню рискованно и трудно, но решили думать только о хорошем. Мы всегда были парой, у которой стакан наполовину полон.

преждевременные роды

«Спасти моих тройняшек»

В 18 недель беременности наша жизнь круто изменилась. Врачи провели экстренную операцию, чтобы спасти моих тройняшек. В течение нескольких недель я лежала в постели, не двигаясь. Больница стала нашим вторым домом; цветы и открытки быстро заполнили мою палату. И хотя мы знали, что можем потерять наших детей в любой момент, мы с мужем сохраняли оптимизм.

Через пять недель наши надежды и мечты разбились вдребезги. Мое тело подвело меня, преждевременные роды начались на 22 неделе беременности. На этом сроке многие больницы даже не считают ребенка жизнеспособным, но команда врачей и неонатологов была готова принять все возможные меры по спасению наших детей.

Наша старшая дочь, Абигейл, появилась на свет очень хрупкой, с прозрачной кожей. Врачи пытались спасти ее, но легкие были слишком слабы. Она умерла у нас на руках два часа спустя.

Остальные малыши родились через 17 часов. В хаосе происходящего я даже не осознавала, что мои дети родились живыми. Их увезли в отделение интенсивной терапии новорожденных. Весившие чуть больше килограмма, они были самыми маленькими детьми в отделении.

преждевременные роды

«Мои дети родились живыми»

Первые часы превратились в дни, а дни — в недели.

Всего через месяц после похорон нашего первенца нам сообщили трагическую новость, которую не хочет слышать ни один родитель. Наш сын тяжело болен. После 55 дней жизни Паркер скончался у нас на руках. Это клуб, в который не хочет вступать ни один родитель.

Мое сердце было разбито на миллион маленьких кусочков. Бывали дни, когда я физически не могла встать с постели, но я должна была найти способ, потому что у нас оставалась одна выжившая девочка, так сильно зависящая от родителей.

Шли годы. Наша девочка преодолела все препятствия, и она жива сегодня. Слезы подступают к глазам, когда я представляю, какой была бы жизнь, если бы все трое наших детей выжили.

преждевременные роды

«Какой была бы жизнь, если бы все трое наших детей выжили»

Поэтому мне больно слышать вопрос: «Вы планируете второго ребенка?». Это деликатная тема. Я всем отвечаю: «Мы счастливы с одним ребенком на Земле и двумя детьми на небе». Может, так и должно быть.

Конечно, я много думала о детях. И хотя врачи говорили, что я могу попытаться забеременеть, я не хотела даже думать, каково это — потерять еще одного ребенка. Я представляла себе, как беспокоюсь каждую минуту, гадая, ждут ли меня снова преждевременные роды или я потеряю ребенка еще в утробе. Страх потери был слишком велик, и мы с мужем договорились, что нам хватит одного ребенка.

Ровно через шесть лет после того ЭКО я сидела в ванной и смотрела на тест на беременность. Мы больше не мечтали об идеальной семье. И беременность в 40 лет не входила в мои планы.

Мы думали, что наша история жизни закончена, но оказалось, что у нас есть еще одна глава. Поскольку детские бутылочки и подгузники снова заполнят наш дом, мы пытаемся верить, что все будет хорошо. Ведь после шторма обязательно бывает радуга.

Стейси Скрисак

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: “Зачем вам матка?”: мама рассказала, как лечат беременных и детей в Германии

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.