Я проснулась на аппарате искусственной вентиляции легких в начале 2007 года. С трудом, но глаза сфокусировались на моих родителях, которых я не видела уже много месяцев. В тот же миг мой муж потянулся через больничную койку, чтобы взять мою руку, и я вспомнила наш последний разговор перед тем, как снова потерять сознание.
«Я убью тебя прежде, чем вернусь в тюрьму», – сказал он. И воспоминание о том, как он прижал меня к стене в детской нашего полуторагодовалого сына, а мой ребенок от первого брака кричал от страха, затопило меня, несмотря на облако болеутоляющих и снотворного. Я вспомнила, как умоляла мужа две ночи назад. Единственные слова, которые я могла придумать, пока он бил меня, были: «Пожалуйста, остановись, я не хочу, чтобы ты вернулся в тюрьму».
Много лет спустя на сеансе у психотерапевта я узнала, что большинство насильников обладают нарциссическими качествами. Они стремятся всегда держать себя в руках, всегда быть в центре внимания и создавать вокруг себя некий образ. Это было очень похоже на того военного, за которого я вышла замуж. Мы познакомились еще в школе и стали встречаться, когда я, молодая мать-одиночка забрела в его военкомат.
Не все всегда было плохо.
«Ты должна сказать им, что упала»
Был даже момент, когда я думала, что он – мой рыцарь в сияющих доспехах. Но пробуждение под писк машин, пытающихся сохранить мою жизнь, стало сигналом к пробуждению. Даже когда он наклонился и прошептал: «Ты должна сказать им, что упала. Это единственный способ остаться вместе», я знала, что, согласившись, подпишу себе смертный приговор.
Как я могла позволить ему зайти так далеко? Я родилась в полной, любящей семье. У меня было прекрасное детство, я окончила школу с отличием. Как я стала одной из этих женщин: грустных, отчаявшихся, которые позволяют мужчине бить себя?
Об этом мало говорят, но эмоциональное и финансовое насилие начинается задолго до того, как наносится первый удар. Он был великолепен в попытках унизить меня. Всегда давал мне понять, что я слаба как женщина, жена и мать. Он говорил, что я недостаточно красива, плохо готовлю и слежу за порядком в доме. С каждым днем он все больше заставлял меня поверить в то, что я никчемна.
После того как мы переехали из маленького городка, где выросли, на другой конец страны, он смог полностью изолировать меня. У меня не было друзей, а моя семья даже не знала наш новый адрес. В этот момент удары становились все сильнее и сильнее. В жару, забирая детей из детского сада, я надевала свитера и солнечные очки, чтобы скрыть синяки. Я даже стала спать во время обеденного перерыва на работе, потому что сильно боялась заснуть рядом с ним ночью.
Такова была моя реальность на протяжении 6 месяцев. А потом я проснулась в больнице.
«Моим детям нужен отец»
Я не знала о различных программах защиты семьи, и была уверена, что мои друзья и семья не ответят на мои просьбы о помощи, мало того, я сгорю со стыда, умоляя о ней. Я знала, что надо уходить, но он почти лишил меня этой возможности.
И я говорила себе: «Он мой муж и никогда не причинит мне вреда», «Моим детям нужен отец», «Я не хочу портить его военную карьеру, «Он не всегда был плохим. Все остальные считают его отличным парнем. Значит, это моя вина», «Может быть, если бы я одевалась лучше, убиралась лучше…»,
Этими причинами я оправдывала наши драки из-за пустяков.
Проснувшись на больничной койке, я поняла, что ни одна из этих причин не была достаточно веской, и ни одна из них не была правдой. Я ничем не могла ему помочь. Ни красивое платье, ни домашняя еда, ни качественная уборка, ни большая зарплата не изменили бы его поведение.
Я никак не могла помешать ему бить меня кулаком по голове до кровоизлияния в мозг. Я ничего не могла сделать, когда той ночью медики приехали в наш дом. И когда я наконец проснулась, мой 4-летний ребенок сказал: «Мама, я так рада, что ты не умерла».
«Мама, я так рада, что ты не умерла»
Я ничего не могла сделать, кроме как уйти.
Да, в течение следующих месяцев меня постоянно преследовали ужасные воспоминания, кошмары, депрессия, тревога и непрекращающийся страх, потому что длились судебные разбирательства, и мой бывший муж нарушал приказы не приближаться ко мне и детям, а судебная система отказывалась защитить нас.
Благодаря моей семьей и друзьям я выбралась. Меня не похоронили.
И я поняла, что достойна любви, которая не причиняет боли. Жизнь и брак могут существовать без домашнего насилия. И выбрать помощь, уйти — значит выбрать жизнь.
Моя жизнь имеет значение, и твоя тоже.
Уходи, пока еще можешь.
Надежда
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Теперь я знаю: время — это вор, который крадет наших детей
Мне вас искренне жаль.Никогда не смогу понять женщин,которые живут с такими уродами.Я про побои вообще молчу, но если бы мой муж хоть раз заикнулся,что я недостаточно красива,или как то не так готовлю, следующая моя фраза была бы: Прощай,дорогой!