Когда моей дочери было 5 месяцев, она отказалась от груди. И мы обе с облегчением свернули… Нет, не грудное вскармливание, а битву за нескольких капель молока из моей груди.
Благодаря СПКЯ мне потребовалось семь лет (и, по крайней мере, дюжина врачей), чтобы наконец забеременеть. Моя беременность осложнилась ожирением и диабетом. Но повлияло ли это – даже косвенно – на то, что моя дочь родилась на пять недель раньше? На способность моего организма производить грудное молоко?
Синдром поликистозных яичников (СПКЯ) — это эндокринное заболевание, влияющее на функцию яичников, поджелудочной железы, коры надпочечников, гипоталамуса и гипофиза.
На 35 неделе беременности я во второй раз оказалась в родильном отделении. Это страшно, когда ты просыпаешься в третьем триместре, а из тебя хлещет кровь, и земля уходит из-под ног.
На протяжении всей беременности я рисовала в голове идеальные картинки рождения дочери. В моем воображении естественные роды были лучшим вариантом, а кесарево сечение я рассматривала только в случае серьезных медицинский осложнений. Однако, когда меня повезли в операционную после 30 часов, проведенных в больнице, я вздохнула с облегчением.
«Не так я представляла себе материнство»
Доктор разрезал меня, и я почувствовала, как что-то тянет и сдавливает мой живот. Возможно, я никогда не узнаю, что такое естественные роды, но ощущение, когда тебя выворачивают наизнанку, мне знакомо. Когда я услышала первый крик дочки, то сказала мужу, что это не может быть правдой. Я повернула голову, чтобы посмотреть на малышку, и меня вырвало на пол операционной.
Нет, не так я представляла себе материнство.
Когда мы с мужем привезли Мэри домой из больницы, мы чувствовали себя непобедимыми. Это чувство длилось ровно 24 часа. Потом я начала рыдать, что мы все умрем. Мэри умрет от голода, я умру от неудачи с ГВ, а Ник умрет от разбитого сердца.
В тот момент мы уже понимали, что я не могу нормально кормить ребенка грудью. Мэри не получала достаточно молока, и она была слишком сонной, чтобы сосать грудь, но слишком голодной, чтобы спать. Через пять дней она потеряла много веса и была повторно госпитализирована в больницу с желтухой. Я рыдала в машине скорой помощи, в то время как врачи ворковали над моим крошечным ребенком.
Я удивлялась, как они могут улыбаться, когда я опустошена, а мой ребенок болен.
«Это из-за моего СПКЯ?»
Мой безумный ум настаивал, что я смогу кормить грудью, если буду делать все идеально. Я часами качала и держала ребенка у груди. Я пила травы, лактационный чай и соблюдала диету. Проходили месяцы, а ничего не менялось, дочь недополучала молока, и мы докармливали ее смесью.
Я винила себя, беспрерывно разыскивая причину плохой лактации. Это случилось, потому что нас разлучили на час после операции? Потому что я постоянно нервничала и плакала? Это из-за моего СПКЯ?
Нет ни одного исследования, которое связывало бы СПКЯ с нарушением лактации. Но чем дольше я копалась в медицинских журналах, тем больше убеждалась, что должна быть связь между диагнозом и моей неспособностью кормить грудью. В исследовании 2008 года было сказано: «СПКЯ в настоящее время не признается специалистами по ГВ фактором, влияющим на лактацию. Слишком мало исследований проведено на эту тему».
Очень трудно получить помощь по проблеме, которая официально не признана проблемой.
Моя подруга говорит, что способ рождения ребенка и то, как его кормили в младенчестве, не имеет абсолютно никакого значения с практической или социальной точки зрения. Когда ваш третьеклассник преуспевает в футболе, никто не задается вопросом: «Не потому ли, что он был исключительно на грудном вскармливании?».
Я думаю, она права.
Анна Ли Бейер
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Детей так и нет, а врач просто тянет с нас деньги
