Каждый раз, когда у меня начинались схватки, мне казалось, что спина сейчас сломается. Боль была такой несправедливой и неестественной, что я даже хотела позвонить руководству больницы. Затем – в полицию. Наконец, остановилась на Президенте.
«Уважаемый! Не могли бы вы как-нибудь позвонить моей матке и спросить, когда ожидается появление ребенка? Может, он готов принять более удобную позу, а не головой в мой позвоночник?»
Я так долго рожала, что даже забыла, зачем нахожусь в больнице. Боль была такой всепоглощающей, и я только и могла, что думать о ней. Врачи уже сделали мне эпидуральную анестезию, но она не сработала.
Как раз в тот момент, когда я решила, что больше не могу, медсестра сказала, что всё готово. Мой малыш был скользким и тяжелым, как шар для боулинга. Когда медсестра положила его тельце мне на грудь, я вспомнила, почему решила через всё это пройти. Я хотела семью. Я смогла справиться с тошнотой, болью и расходами (финансовыми и эмоциональными) только потому, что хотела этого ребенка. Я знала, что приношу себя в жертву ради моего сына.
Теперь, когда я пережила полноценную беременность и роды, я ловлю себя на мысли, как тяжело было бы через это пройти, если бы я этого не хотела. Если бы меня вынудили.
К сожалению – и даже к ужасу – это не какой-то мысленный антиутопический эксперимент.
Только в 2021 году в США было отказано в аборте свыше 500 женщинам. Это больше, чем за любой другой год, начиная с 1973 года. Это не шутки. Скоро всех женщин могут лишить конституционного права на аборт. Да, принудительная беременность и роды звучат средневеково – так же средневеково, как подпольные аборты. И все же мы здесь.
Однако история рождения моего ребенка неотделима от истории моего аборта.
Десять лет назад я впервые забеременела. Я жила на съемной квартире со своим парнем, и мы пытались выживать. Я подрабатывала няней или в магазине, а в свободное время играла в крошечных театрах. Как-то я случайно пропустила приём противозачаточных и… пошла в аптеку за тестом на беременность. Я сделала его прямо там, в туалете аптеки, а потом закопала в мусорном ведре, прикрыв туалетной бумагой.
Я сразу поняла, что правильнее будет сделать аборт. Не было ни бессонных ночей, ни спутанности мыслей, ни угрызений совести. Надо признать, внутри меня всегда был сильный моральный компас – такой, который включает вой сирен, если я что-то делаю не так. В данном случае все было тихо. Мой компас четко дал понять, что безрассудно рожать ребенка, которого я не хочу и о котором не смогу нормально заботиться.
Спустя неделю я прервала беременность, и в этом не было ничего особенного. За последнее десятилетие я почти не вспомнила об этом, пока впереди вдруг не замаячила перспектива потерять это право – принимать собственное решение в отношении своего тела.
Законодатели в Аризоне в прошлом месяце выдвинули законопроект, аналогичный техасскому «Закону о сердцебиении», который запрещает аборты после шести недель беременности. Противники законопроекта считают, что это может привести к пересмотру или даже отмене федерального «права на аборт» в половине штатов США уже к июню 2022 года.
Став матерью, я стала еще более непреклонной к теме запрета абортов. Теперь я знаю, как трудно доносить ребенка до 40 недели беременности. Я знаю, какая сила воли требуется, чтобы родить этого ребенка. А ещё я знаю цену бессонным ночам, послеродовому восстановлению и паузе, на которую рождение ребенка ставит карьеру, отношения и личные цели.
Милана Вайнтруб, актриса, переехавшая в США из СССР
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
«Я выступала против абортов, пока сама не столкнулась с необходимостью прервать беременность»