Однажды мне позвонили и попросили «проконсультировать ребенка». Женщина в трубке говорила очень приятным голосом и просила принять своего мальчика. Безуспешно я пыталась ей объяснить, что детей не консультирую. Она не сдавалась и была очень настойчива. Поняв, что ее не переубедить, я сдалась.
В назначенное время заходят в кабинет женщина средних лет и с ней мужчина лет тридцати. Наверно, молодой муж… надо же, он на нее чем-то похож, бывает же так. А где же их малыш? Неужели решили не брать, вроде бы я точно обозначила, что необходимо вместе прийти?
— Садись, — обращается женщина к мужчине, — вот на это кресло. — Пододвигает ему его.
Затем поправляет ему волосы, воротник рубашки, достает из сумки платочки и кладет ему на колени. Потом выбирает себе кресло. Достает себе платочки и кладет рядом с собой.
— Здравствуйте. Будем знакомиться? Меня зовут, как вы уже знаете, Ирина Александровна. Как мне удобно обращаться к вам?
— Меня зовут Елена Петровна, а это мой сынок Вадик, — в этот момент я чуть не рухнула под стол.
Вот этот взрослый бородатый мужчина, которого я приняла за ее спутника, ее сынишка?
Понимаю, что желание прийти принадлежит полностью Елене Петровне, как и вся жизнь и потребности Вадика. Только она знает, чего хочет ее Вадик. Прямо как в анекдоте про еврейскую маму: «— Сема, пора домой! — Я таки уже замерз, мама? — Нет, Сема, ты кушать хочешь!»
Начинаю стандартную процедуру: заполнение форм первой сессии. Уверена, что отвечать на вопросы за дитятко будет Елена Петровна. Так и есть, все предсказуемо: отвечает только мама, а сын сидит, не принимая абсолютно никакого участия в происходящем. Это для него привычно.
— Вадим, вы не будете против, если я сначала побеседую с мамой, пока вы подождете в коридоре, а потом с Вами? — Его удивлению, которое считывалось во всем его поведении, не было предела.
— Да-да, конечно, — и он, не понимая, что происходит, покинул кабинет.
Мама же заметно занервничала, с кресла не встала (что хорошо), только проводила сына взглядом, наверное, боялась, вдруг он потеряется и не найдет выхода из кабинета?
— Елена Петровна. Скажите, пожалуйста, что вас беспокоит?
— Вадик, мой Вадик. Я положила на него жизнь. Он уже большой, а я хочу маленьких внуков, но он ни с кем не встречается даже, тогда он и жениться не сможет. Я хочу, чтобы он женился.
— А вы вместе проживаете?
— Конечно, он же умрет без меня. Он не может пока работать, он только год как закончил институт. Я ему находила работу, но это вахта была, поэтому я сказала, что точно нет. Он не поедет так далеко и в непонятные условия. Сейчас я планирую начать искать ему работу, поэтому куда я его отпущу и на что он будет жить?
— А его отец, он где, если это не секрет?
— Какой там секрет! Я его выгнала, когда Вадику было лет восемь. Представляете, он отправил дите за хлебом, а сам сидел дома и пялился в телевизор. Я пришла с работы, а ребенка нет дома, хотя я сама лично сына со школы домой привела, посадила под замок и ушла дальше на работу. А он пришел с работы и мальчонку отправил. Самому, видите ли, сходить лень было, и типа его приучать к самостоятельности нужно. Какая там самостоятельность, когда дитю восемь? В общем, я его вещи собрала и выгнала его. Да и никто мне не нужен, ведь у меня ребенок.
— У вас больше мужчин не было после отца Вадима?
— Нет, конечно! На кой они мне нужны?
— Хотя бы для здоровья женского, как многие гинекологи советуют?
— Не. Мне не надо.
После некоторого количества уточняющих и проясняющих вопросов я заключила контракт на психотерапевтические услуги, и, к моему удивлению, она попросила сразу двадцать сессий.
— И сразу на Вадика мне дайте, я подпишу и заплачу.
— Нет. Так не пойдет. Важно, чтобы он сам решил, хочет он или нет.
— Он решил?
— Да. Сам.
Они поменялись местами.
Как же может мужчина тридцати лет так зависеть от мамы? Легко. Он не умеет и не знает, как жить по-другому.
В этой истории мама стала жертвой любви и заботы. Она жила и зарабатывала только для сына. Все за него делала, боясь, что он устанет, упадет, оступится. Она сама знала, что ему нужно.
Ее терапия началась с приведения ее к пониманию того, что он взрослый человек. С жестких вопросов о том, что он будет делать, когда ее не станет. После того как она поняла, что вечно быть рядом с сыном не сможет, ей стало страшно и очень горько. Это и позволило идти дальше: вспомнить о себе и научиться себя любить.
Через полгода она купила ему отдельную квартиру и переселила своего Вадика туда.
А он? Он продолжил терапию, учился искать себя, учился искать то, что ему нравится и чем он хочет заниматься, учился понимать других людей и их чувства. Сначала завел себе собаку, со слов матери, немыслимого крокодила, живущего в своих слюнях. Потом, выгуливая собаку, познакомился с девушкой, которая сама нуждалась в поддержке и опоре. И ему еще больше захотелось стать взрослым. У них родилась великолепная девочка, но бабе Лене совершенно некогда ею заниматься.
Отрывок из книги «Иллюзия идеальной жизни» (издательство «Бомбора»). Ирина Дайнеко — клинический психолог, автор более двадцати научных статей, колумнист журнала «Сноб».
