Я завтракаю, когда звонит мой телефон. На дисплее высвечивает номер школы. Сейчас середина утра. «Это точно не к добру!», — думаю я, и чувствую, как холодеет в груди.
Через несколько часов после беседы со школьным психологом я буду думать лишь о том, как поговорить с 6-летним сыном так, чтобы не потревожить его. И не придумаю ничего лучше, как невзначай спросить: «Ты знаешь что-нибудь о сексуальных играх?».
Я знаю, что он знает, потому что вчера мой сын сказал другому ребенку в школе, что он играл в такую игру – ту, где нужно снимать трусы – с няней. Он покачает головой. Я буду спрашивать его снова и снова, а он будет трясти головой все сильнее и сильнее.
В отчаянии я буду надеяться, что он говорит правду, хотя мой разум кричит, что это не так.
Следующие несколько дней я буду мягко расспрашивать его о друзьях. И однажды он скажет, что некоторые его одноклассники играли в такую игру с няней. Но я-то знаю, что речь не о каких-то других мальчиках, а о нем, потому что он будет рассказывать с поразительным количеством деталей.
Утром, после того, как я отвезу его в школу, остаток дня я проведу за телефонными разговорами с детективом, психологам, экспертом по жестокому обращению с детьми и директором школы. Она же посоветует мне поговорить с учительницей, которая расскажет, что сын написал слово «Клитор», когда им в классе предложили придумать список слов, рифмующихся с «-ор».
В ту минуту я пойму, что меня может стошнить. Прямо сейчас.
И мы начнем томиться в ожидании допроса. Когда придет время, мой сын войдет в голую комнату без игрушек, чтобы ответить на вопросы следователя. Меня туда не пустят, я буду лишь наблюдать за видеотрансляцией в другой комнате.
Все эти 75 минут со мной будет милая женщина, работа которой заключается в том, чтобы оценить реакцию родителя во время допроса и определить, может ли он сам являться тем преступником. Ведь по статистике большинство случаев сексуального насилия над детьми совершаются родственниками.
Когда допрос закончится, следователь скажет, что сын ничего не рассказал о няне или сексуальном насилии. Из здания полицейского участка я выйду с чувством вины и сомнения, но точно буду знать одно:
Что-то подобное случится с ребенком того, кого ты знаешь.
И вы, вероятно, никогда не услышите об этом.
На самом деле, вы, возможно, знаете и меня. Однако вы не услышите эту историю от меня, потому что она принадлежит моему сыну. Я в ловушке: с одной стороны, я хочу предупредить вас об опасности, а с другой – изолировать сына от внимания других людей.
Мне нужно защитить своего ребенка, именно поэтому я не могу сказать вам, кто я, или где это произошло, или кто тот человек, который мог это сделать. Это особенно сложно, потому что у нас за последнее время было несколько нянь, а мой сын никогда не называл имен.
Но я могу сказать вам, что я узнала.
Одна из трех девочек и один из шести мальчиков становятся жертвами сексуального насилия до наступления совершеннолетия.
Одна из трех девочек и один из шести мальчиков. Эти цифры теперь в моей голове, как мантра.
Это первое и самое главное, что нужно знать: сексуальное насилие над детьми не редкость. Это обычное дело.
Что еще вы должны знать:
- Если вы думаете: «Нас это не коснется. Единственные люди, которые следят за нашими детьми — это студентки». Вы ошибаетесь!
На основе тех сводок, которые иногда мелькают в СМИ, мы привыкли думать, что виновные в сексуальном насилии над детьми – мужчины. Однако мы практические ничего не знаем о несообщаемых случаях. Позвольте мне предположить: няня спрашивает вашего маленького сына, знает ли он, как выглядят интимные части девушки. Он качает головой. Тогда она предлагает: «Хочешь посмотреть?». Если он достаточно заинтригован, то вы никогда не узнаете об этом. Вот как женщины могут уйти от обвинения в сексуальном насилии над детьми.
- Дело будет закрыто, если ваш ребенок не сможет подробно рассказать о случившемся в полицейском участке. Именно так случилось с нами.
«Может ли ребенок обманывать?». Это первый вопрос, который мы задали детскому психологу, после того, как узнали о случившемся. Она ответила, что в большинстве случаев это чистая правда. Дети не выдумывают истории о сексуальном насилии. Оно не существует в их воображении.
Сексуальное насилие над детьми — не редкость. Одна из трех девочек и один из шести мальчиков. Запомните это!
Второе, что вам нужно услышать: хищники чувствуют добычу. Когда мне это сказал психолог, я разозлилась. Хотите сказать, именно я превратила своих детей в добычу?
Да, но ненамеренно.
Я гордилась тем, что могу поручить уход за своими детьми другим опытным взрослым. Я мысленно закатывала глаза, когда другие родители говорили, что бояться оставить своих детей с няней. Я хвасталась тем, что мои дети обожают дюжину студентов колледжа, которые присматривают за ними.
Именно одна из них поняла, насколько мы доверчивы. Она мягко начала раздвигать границы, чтобы проверить, насколько мой сын умеет хранить секреты. И быстро поняла, что он милый, чувствительный мальчик, а мы не обращаем на нее никакого внимания. Мой сын был легкой добычей.
Теперь все изменилось.
Мы рассказываем нашим детям об их телах и неправильных секретах, а еще транслируем каждому взрослому и подростку вокруг: «Мы бдительны!».
Я не могу говорить об этом с моими друзьями. Но если бы я могла поговорить с вами на детской площадке о том, что случилось с моим ребенком, то сказала бы:
“Безопасность тела” — это понятие необходимо воспитать в вашем ребенке с пеленок и говорить о нем нужно так же часто, как о горячей плите или необходимости посмотреть в обе стороны, прежде чем переходить дорогу.
Говоря о безопасности, называйте все части тела своими именами. Например, вульва или анус. Если вы брезгливы, как и я, тогда запомните: — Для вашего ребенка эти слова ничем не отличаются от локтя; — Если что-то случится с вашим ребенком, эти слова понадобятся ему, чтобы объяснить происходящее.
Еще это нужно, чтобы вы могли периодически повторять без смущения: твой пенис/влагалище/анус/грудь – интимные части. Никто не должен их трогать, кроме тебя. И никто не должен просить тебя потрогать эти части тела у другого человека.
Избегайте фраз о боли, потому что иногда плохие вещи могут быть приятными.
Никаких секретов. «Мы не храним секреты в нашей семье». Эта фраза должна быть записана на подкорке мозга ваших детей. Поэтому никогда не говорите детям: «Не говори маме/папе…» Даже если речь идет о таких мелочах, как пончики на завтрак вместо каши или три дня без душа. Никаких секретов. Сюрпризы – это другое, они отличаются от секретов тем, что временные.
Не стесняйтесь говорить окружающим, что вы учите своих детей правилам безопасности. Такие разговоры не должны вызывать у вас чувство стыда или неловкости. Не забудьте подчеркнуть, что ваши дети не хранят секретов от вас.
Теперь в нашей ванной всегда висит список правил, которые я перечислила выше. Он называется: «Я – босс своего тела».
Научите своих детей, что, если другой ребенок говорит им о том, что кто-то трогает его, они должны сказать вам. Не забудьте уточнить, что, если это происходит, дети – не виноваты. Я до сих пор бесконечно благодарна родителям той девочки, которая рассказала им, что услышала от моего сына. Если бы она этого не сделала, насилие могло бы продолжаться дальше.
Мы пока живем в неизвестности. Мой сын теперь ходит на встречу с психологом три раза в неделю. На нашей первой встрече она сказала, что возможно, мы никогда не узнаем ничего из того, что произошло на самом деле. Но даже если он никогда не расскажет о деталях, он все равно может исцелиться.
Я надеюсь, что она права.
Одна из трех девочек и один из шести мальчиков.
Единственный способ изменить это — поговорить об этом.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: – Мама, ты когда-нибудь перестанешь любить меня?