Если бы где-то на середине пути я поняла, что медленно качусь в бездну, то сейчас бы не сидела в кабинете психотерапевта. Однако это случилось.

Сначала меня начали подводить эмоции.

Я постоянно чувствовала себя истощенной, взволнованной, но думала, что так бывает со всеми мамами, особенно с теми, у кого несколько детей. Но вскоре эмоциональная борьба превратилась в физические страдания: приступы паники, боль в груди, учащенное сердцебиение. Судя по анализам, я была здорова, но не чувствовала себя такой.

Когда младшей дочке исполнилось 2 месяца, я уже боролась. С собой. С обстоятельствами. Со всем миром. Каждое утро я говорила себе: «Все нормально. Ты поправишься».

Но ничего не менялось.

Нет, у меня не было мыслей, чтобы нанести вред себе или детям, я не чувствовала безнадежности, которую описывают многие мамы. Кажется, у меня все было хорошо: я любила своих детей, строила планы с мужем и мечтала о нашем будущем.

И все же…Что-то сжирало меня изнутри.

В одни дни я радовалась материнству, с удовольствием готовила обед или убирала дом. В другие – изо всех сил пыталась встать с кровати. И хоть что-то сделать. Я просто заставляла себя дышать, но чувство, что кто-то мешает это делать, не покидало меня.

Моя раздражительность выплескивалась на всех вокруг: мужа, детей, соседей.

Мне стало казаться, что кто-то прибавил громкости к моей жизни, хотя я и не просила. Голос диктора из телевизора, музыкальная игрушка, плачущий ребенок…Я съеживалась, когда слышала посторонний звук. Слишком громко. Невыносимо хочется тишины. А еще эти крошечные руки, визги детей и их потребности. Они душили меня.

Поток мыслей о домашних заботах не давал мне спать по ночам.

Все эти вещи, которые раньше были лишь незначительными неудобствами, вдруг поглотили меня. Я чувствовала себя неспособной быть мамой и женой, которой я хотела быть. Той, кем я была в глубине души.

Давящее чувство в груди кричало о внимании к проблеме, но я задвинула свое психическое здоровье на задний план, как это делают мамы, когда они так заняты уходом за своими семьями. В конце концов, их потребности были важнее, чем мои, верно?

Я не понимала, как все плохо, пока однажды днем не наткнулась на видео, которое сняла со старшими детьми год назад. Я увидела, как хихикаю над их шутками. Ком встал в горле; я не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала такую радость.

Мы много говорим о послеродовой депрессии, но нам нужно говорить с мамами и о послеродовой тревожности, чтобы потом они не были ослеплены этим также, как и я. Я слышала о ней раньше, но понятия не имела, каким монстром она может быть.

Видео на телефоне спасло меня.

Оно напомнило мне, какой я была раньше. Я хотела все это вернуть. Я хотела снова жить своей жизнью. Я снова хотела быть женщиной.

Так я оказалась в приемной психотерапевта. И у меня нет для вас счастливого хэппи-энда, я пока нахожусь лишь на середине пути. Исцеление не произойдет в одночасье. Путь к нему будет долгим и ветреным, и, вероятно, потребуется несколько попыток, но я постараюсь дойти до конца.

Ради моих детей.

Ради моего мужа.

Но, прежде всего, ради себя.

Здесь – в кабинете врача – я готова начать бой.

Я запрещаю послеродовому беспокойству красть радость моего материнства.