Дене уже 3 года. И вот я опять на приеме у нашего педиатра. Теперь передо мной лежит лист бумаги, который доказывает, что я не мнительная мамаша и что у ребенка на самом деле большое проблемы.
Теперь он будет вести себя более правильно, думаю я. Диагноз звучит ошеломляюще «Глобальный аутизм с задержкой развития». Врач смотрит на бумагу, я смотрю на врача и жду, что же мне теперь скажет этот человек, от которого я раньше слышала только одну фразу: «Все в порядке» и которому столько раз говорила о наличии проблемы.
Он молчит, ему нечего сказать. Тогда говорю я:
«Я же говорила вам! Я говорила много раз что с ним что-то не так!».
Врач быстро приходит в себя и парирует: «Но тогда еще рано было говорить об аутизме, он был слишком мал». Мне все понятно, он, конечно, будет защищаться. К тому же я знаю, что на запрос из центра аутизма о том, были ли жалобы раньше, наш врач ответил, что жалоб от родителей никогда не поступало!
Моя вера в канадскую педиатрию начинает рушиться.
Проблема была
Проблема была давно. Еще в год мне было сказано натуропатом после 10 минут наблюдения за ребенком, что у него аутизм. Согласно нашим рассказам в центре аутизма было зафиксировано то же самое: уже в год ребенок мог быть диагностирован.
А этот человек, который наблюдает Дениса с рождения, проблему проморгал! Но сделать с ним теперь ничего нельзя, он даже не фиксировал мои жалобы, как оказалось. Ладно, я пришла не за этим.
“Деня ходит в садик, мне нужна выписка о сделанных ему прививках. И еще мне бы хотелось, чтобы его послушали потому что, похоже, Деня в очень легкой форме перенес этот страшный грипп”.
Деня всегда не любил, когда его слушали. У него как раз та форма аутизма, которая дает гиперсенситивность, для него любое прикосновение очень мучительно. Но я тогда еще не знала всех этих подробностей.
Врач с горем пополам слушает малыша и затем решает заглянуть к нему в ротик. Я и сейчас не могу спокойно вспоминать того, что последовало за этим. Деник расплакался, и у него хлынула из носика кровь. Врач дал мне салфетку и сказал зажать ему носик. Конечно, Деня сразу вырвался и продолжал биться в истерике.
После чего врач позвал еще одного врача и они, не спрашивая моего согласия, скрутили Деника и зажали ему носик. Деник просто зашелся в истерике, в какой-то момент мне показалось, что он потерял сознание, и тогда они его отпустили.
Т.е. впечатление было такое, что им нужно было справиться с малышом, а не остановить кровотечение. Все это произошло в считанные минуты, я была просто в шоке. Сколько сил и времени мы потратили на то чтобы хоть немного наладить контакт с этим ребенком! Боже, что же теперь будет.
Врачи ушли, оставив меня одну с плачущим ребенком, у которого продолжала из носика хлестать кровь.
Мне даже не оставили ничего, чтобы ее вытереть. К счастью, в сумке завалялась его детская пеленка, я ее постелила на колени, прижала Дениса к себе и стала ждать, пока он успокоится, как это делала уже раньше.
Такое случалось и раньше, я просто сидела и ждала, боясь его напугать. И кровь сама останавливалась, ведь она текла именно потому, что Деня был перевозбужден. Через 20 минут кровь остановилась. Одной проблемой меньше, но я в крови, Деня в крови, весь кабинет в крови.
Надо как-то помыть малыша, а в этом кабинете нет воды. Есть в других, но мне никто не предложил туда перейти. Никто не зашел узнать ничего ли нам не надо. Пришлось нести малыша через всю больницу в туалет. Малыша, которого только что страшно напугали, который и так всего всегда боялся!
Потом кое-как я его протерла влажными одноразовыми полотенцами. Деня ведь тогда страшно боялся воды, а нужно было это сделать так, чтобы он опять не расстроился, и опять не хлынула кровь. Ой, мне бы только теперь домой как-то с ним доехать. Захожу обратно за вещами, никто даже не поинтересовался, как себя чувствует малыш.
Мои нервы уже на приделе, но я держусь, потому что если расплачусь я, расстроится и Деник. А если расстроится Деник, все может повториться. Прошу дать справку о прививках, собственно, именно ради нее я и ехала. В ответ слышу, что мне ее дадут при следующем посещении врача, что, мол, сейчас ему все равно пока в садик нельзя.
Все. Это была последняя капля: «Не думаю, что я еще когда-то сюда вернусь».
Моя вера в канадских врачей рухнула окончательно. Теперь ни один из них не дотронется до моего ребенка, не ответив мне предварительно на вопрос, что он собирается с ним делать! Это была моя очередная ошибка – я думала, что я не могу возражать врачам, что их решение приоритетно.
Нет, они ОБЯЗАНЫ спросить, прежде всего, мать и она должна дать согласие на какие-то действия с ребенком. Проверка по интернету показала, что здесь врачей даже не учат проблеме аутизма, их просто просят ознакомиться с симптомами самостоятельно!
При статистике, 1 аутист на 200 детей педиатра, не учат даже распознавать симптоматику болезни, не говоря уже об обращении с аутичным ребенком! Первое, что теперь я спрашивала у врачей, попадая на прием:
«Работали ли вы когда-то с аутичными детьми?»
Я поняла, что именно некомпетентность тех двух педиатров и толкнула их на такой необдуманный поступок. Все, кто работал с аутистами, не прикасались к малышу, не спросив меня раз 10 о том, как он отреагирует на то или иное их действие.
Если человек не задает никаких вопросов, значит он не профессионал. Аутисты уникальны, никто не может знать о ребенке больше мамы.
Все записи блога мамы Дениса можно посмотреть здесь
Блог ведет
Мама Дениса
